Но как же горит в груди. Его буквально прожигает, его дракона. Как такое возможно? Это нужно прекратить. Немедленно. Отбор и так слишком затянулся, надо выбрать девушку, совершить обряд и немедленно зачать ребенка. Плевать, что ни одна из кандидаток даже близко не стояла рядом с Катрианой, плевать, что его выворачивает сама мысль, что придется спать с кем-то другим, что Катриана так и не стала принадлежать ему…

Плевать…

Он король и должен, в первую очередь, заботиться о Дорносе.

Дракон внутри жалобно завыл.

— Лиам! — рявкнул правитель.

Брат возник в дверях, как из воздуха.

— Да, мой король.

— Сообщи, что отбор завершен, — тяжело дыша и пыхая дымом проговорил старший Агаринос. — Я выбрал невесту, сегодня же вечером состоится церемония. Подготовь ее.

Блондин выглядел невозмутимым, но король видел, как ледяным светом горят его глаза, как он напряжен и готов кинуться спасать его величество от безумия, если оно вдруг приключится — не каждый день раскрывается предательство такой глубины и подлости. — Будет выполнено, Ансар, — произнес Лиам. — Кого ты выбрал?

Король-дракон отмахнулся, в миг как-то осунувшись, и развернувшись, поплелся к креслу, что так и осталось у стены. Он обессиленно рухнул в него и отозвался:

— Не знаю. Определи сам. Мне все равно.

— Хорошо, — кивнул принц, и добавил осторожно, после короткой паузы. — Где Катриана?

Ансар потер лицо, волосы заполыхали огнем, он произнес, уставившись в окно:

— Не знаю, Лиам. Не знаю…

Пришла в себя Рина в каких-то зарослях и стоя на четвереньках. Волосы спутались и упали на лицо, в ладони что-то кололо. Она быстро выпрямилась — еловые иголки. Повсюду еловые иголки. Где она? Что произошло?

Рина в панике покрутила головой. Вокруг лес, причем хвойный, мрачный, несмотря на то, что сейчас день, в воздухе пахнет так, как может пахнуть только среди елок и сосен.

Мысли заметались в панике. Последние секунды рядом с драконом показались чем-то далеким и похожим на сон. Он кричал, был жутко зол… Она думала, король убьет ее. А когда в нее полетела та склянка, решила, что конец пришел. Но она выжила, ее перенесло куда-то… Куда?

— Эй… — протянула она, звук получился хриплый, сдавленный.

Оказаться одной в лесу в незнакомом мире, да и если в знакомом — сосем не то, что нужно перепуганной девушке. А тут еще и Дорнос, мало ли какие твари тут обитают. О флоре и фауне этих мест ей ничего не известно.

Страхи перемешались, составив какой-то безумный коктейль, сердце зашлось в бешеном ритме, адреналин подскочил так, что вылези какой зверь сейчас из кустов — подскочит с места метра на три.

Что делать? Что делать?!

В следующую секунду Рина уже бежала в неопределенном направлении, ведомая каким-то древним чутьем. На задворках сознания какой-то голос говорил, что нужно найти дорогу, кого-то остановить, поймать попутчика. И тот же голос говорил, что это не ее город, а дороги тут — не проспекты — таксистов нет, и мало ли кого можно здесь встретить.

И все же она бежала, огибая редкие кусты еловника и оббегая трухлявые пни.

Осознание, что она навредила, точнее, едва не навредила королю-дракону болезненной иглой пульсировало во всем теле. Она почти физически ощущала его страдания, хотя и находится сейчас далеко, не известно где. Она ведь не хотела, просто не знала. Доверчивая дура! Почему сразу не поняла, что клирик и Отокар попросту ее используют, хотят сыграть на ее неведении.

А она тоже хороша. Что ей мешало разузнать о драконе и ковене побольше? Хотя, с другой стороны, в южном замке даже произносить название ковена Алиры запрещено, кто бы ей что рассказал. Вон, как Вайолет побледнела на завтраке у короля, когда Рина задала безобидный вообще-то вопрос.

И обе едва не вылетели с отбора.

Но король ее простил. Спустил эту вольность. Как и многие другие вольности. А ведь он и за меньшее отправлял с отбора. Ха! Он готов был выгнать несчастную швею, та даже не в курсе, какая гроза едва не разрушила ее жизнь. Король выделял ее, король слишком выделял ее из остальных. Из всех.

Эта мысль так резанула, что Рина споткнулась и грохнулась в сухую подстилку из колючек. Те моментально впились в локти и ладошки, она вскрикнула. Но эта боль была мелочью, по сравнению с тем, что творилось в ее душе.

Король доверял ей, а она предала его доверие.

И самое безумное то, что Рина лишь сейчас поняла — ей самой нужен только он. Никогда в жизни она не доверяла так ни одному мужчине. А с ним… Даже летала на нем верхом, на такой высоте, что сознание потерять можно.

Она сама все разрушила, хоть и не осознавала этого. Но утешала лишь одна мысль — ее выгнали с отбора, а это значит, план клирика и Отокара провалился. Как бы больно ей не было, как бы не разрывалась душа от всего, что она наворотила, пусть и по незнанию, с Ансаром все будет хорошо. Он не переспит с ней, она не усыпит его, и ковену останется только кусать локти. Что ж, если для того, чтобы все исправить, ей нужно принести в жертву свое сердце, она готова.

Упершись ладонями в колючки, Рина вновь поднялась и снова двинулась вперед, на этот раз шагом (адреналиновый взрыв утих, накатила слабость). Под кожаными туфлями хрустит, вокруг тихо, только ее дыхание нарушает покой мрачного елового леса.

Надо выбраться, найти помощь. Теперь-то ей не надо выполнять ни чьих поручений, тем более, что заставить ее больше нельзя. Клирик говорил, что лишь она обладает способностью повлиять на дракона. Отлично, она не будет ни на кого влиять.

Обойдя кусты жимолости, Рина вышла к заброшенному колодцу. Рядом покосившийся от времени домик, настолько развалюха, что бревна местами съехали, открывая темные провалы внутрь домика. Заходить туда желания не возникло, мало ли какие крысы там могут обитать. Но потом Рина подумала, что даже эта хибара лучше, чем ничего, если вдруг пойдет дождь.

Приблизившись к колодцу, она заглянула. Далеко внизу из зеркального пятна воды на нее взглянула растрепанная брюнетка с перепуганными зелеными глазами. Она отвернулась — кому понравится видеть свое отражение таким? Оглядевшись и поразмыслив, Рина все же решилась зайти в хижину. Идти ей все равно некуда, местности не знает и вообще не понимает, где находится. Так хоть немного пересидит, оклемается и придумает, что делать дальше.

Дверь на хлипких петлях скрипнула, когда она толкнула ее. Войдя обнаружила такую же разруху, как и снаружи — все, что осталось от мебели, превратилось в дрова. Только кровать осталась более-менее похожей на кровать. И очаг. Он тоже сохранил кладку.

Подойдя к нему, Рина пошерудила по припечку в поисках того, чем можно развести огонь — все-таки в доме сыро, а ночью вообще будет холодно. Щели в стенах с ладонь, но с огнем хоть немного будет теплее.

Наконец пальцы нащупали что-то холодное. Она вытащила и обнаружила кресало. Но удивило ее даже не то, что еще надо понять, как им пользоваться, и не то, что оно вообще тут нашлось.

На боковой стороне металла оказалась изображена завитушка, ровно такая же, как и на ее кулоне.

Рука Рины автоматически метнулась к шее, запоздало вспомнила, что кулон пришлось снять и оставить в шкатулке по приказу Менозо Отокара. Черт…

Рина принялась рассматривать кресало. Металлическое, прохладное, а завитушки определенно ей известны.

Что, значит, сама судьба привела ее в эту хижину. Что бы это ни значило.

Помня уроки из своей любимой передачи про путешественников и выживании в диких условиях, Рина пособирала по дому дрова и сухие тряпки, благо этого добра тут полно, и старательно принялась высекать искры. Получалось намного хуже, чем у ведущего, но, все же спустя минут пятнадцать в очаге заплясали ласковые языки огня.

Едва увидела его, в груди защемило с новой силой.

Дракон.

Она его потеряла.

А в следующую секунду очаг полыхнул синевой, и в огне проступило лицо клирика. Злое и перекошенное яростью.